Извинения. Примут ли - не знаю...

Что бы там ни говорили об опосредованности общения – я в своем репертуаре. Как всегда. Сначала ляпнула совершенно не к месту, потом схватилась за голову. Ну кому, скажите на милость, нужна была эта честность? С чего я вообще взяла, что могу говорить о чем-то подобном с этим человеком? Но изменить-то уже ничего нельзя. И на душе мерзко. Словно ненароком влезла в чужие письма. Или ударила. И можно сколько угодно извиняться, оправдываться и уверять, что не хотела, что в мыслях не было ничего такого - это тебе не поможет, и ничего не исправит. Больно ты уже сделала. Остается только просить прощения и надеяться, что тебя простят.

---

Нехорошее чувство, что на параде мы опозоримся. Причем по полной...

---

Смотрели "Обыкновенный фашизм" Ромма

Я не ожидала от ребят такой реакции. Обычные старшеклассники, видевшие по телевизору и на дисках... сами знаете, что сейчас можно посмотреть все, что угодно. Щеголяющие подчеркнутым цинизмом с долей нигилизма. Они сидели такие притихшие и бледные, что мне стало немного не по себе.

---

Лекция

Сваянная наспех на работе и по ночам лекция-беседа прошла на ура. Все могут меня поздравить. Уф... завтра будет легче - будем смотреть фильм.
А вот врачебные сводки не порадовали. Вполне возможно, что после праздников придется ложиться в больницу.

---

Страстно любимый мной кофе.

Почти рецепт.
Варите классический черный кофе (лично я предпочитаю средней обжарки, а под настроение - сильной). В процессе добавляете немного корицы, и, на кончике ножа, ванилин и кардамон. На дно чашечки кладете квадратик горького шоколада. Заливаете горячим кофе. Размешиваете. Пьете.
Приятного времяпрепровождения!

---

Вернулась с театрального фестиваля. Как всегда, безбожно укачавшаяся. Завтра на работу. 4 и 5 лекции, 6 и 7 на работе, 8 лекция, 9... при мысли о Дне Победы начинает крутить живот и дрожать колени. Не слишком бы опозориться...

---

Эх, ну почему они не в моде...

Почему, ну почему не носят сейчас зонтики от солнца? В АМТ такая коллекция парасолек...

---

Маленькая бредятинка

Написано для Уильяма Лоуфорда.
Уцелело благодаря ему же, за что огромное спасибо
СОГЛАСНО ПРИКАЗУ.
+++
Погода испортилась резко и неожиданно. Откуда-то налетел холодный ветер, ясное небо стремительно заволокло темными тучами, и через мгновение ливанул дождь. Тугие отвесные струи больно хлестали по непокрытой голове и плечам. Первым желанием было бежать со всех ног к какому-нибудь укрытию – хотя бы к дереву с ветвями пораскидистей и листвой погуще. Только вот ближайшее такое дерево стояло довольно далеко, примерно на половине пути к нему одежда промокла насквозь, и Ричард Шарп понял, что спешить уже не имеет смысла.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Солнце, правда, не засияло как прежде, оставшись подернутым пасмурной дымкой, да и ветер не потеплел, заставляя Ричарда зябко ежиться в промокшем до нитки мундире, который неприятно лип к телу холодным компрессом. Не простыть бы… хлюпающий красный нос посреди лета – весьма жалкое зрелище.
Шарп, не чинясь, стянул мокрый мундир и рубаху, сунул скрученные в валик вещи под мышку, взял палаш в руку и степенно пошел по тропинке с голым торсом. Кто его, в конце концов, здесь увидит?
Цокот копыт за спиной заставил Ричарда скривиться. Конечно. Случается именно та пакость, которой хочется избежать. Сейчас какой-нибудь напыщенный индюшонок увидит шрамы у него на спине и начнет разоряться, требуя подобающего уважения к его офицерскому званию. Дурни. Не то, чтобы среди офицеров совсем уж не было хороших людей… просто их почему-то было до обидного мало. Шарп вздохнул над несовершенством мира, а заодно и над тем, что его офицерский шарф скатан вместе с мокрыми одежками. Наверное, надо было его все-таки оставить… хотя хорошо бы он смотрелся в таком виде.
Ричард поспешил развернуться, надеясь, что некстати избравший эту дорогу наездник хотя бы знает его в лицо и выругался последними словами. Про себя.
Всадник оказался знаком. Слишком знаком. К сожалению.
- Шарп? – с высоты седла на Ричарда с холодным возмущением взирали голубые глаза сэра Артура Уэлсли.
- Сэр? – вытягиваться в струнку, будучи по пояс голым, с палашом в руке и мокрым узлом под мышкой было бы нелепо, и Ричард ограничился коротким кивком.
Ливень не миновал и Уэлсли, но генерал каким-то совершенно непостижимым образом умудрялся выглядеть аккуратным, подтянутым и почти не промокшим.
- Что у вас за вид? – сухо осведомился Уэлсли, с брезгливым недоумением разглядывая стрелка. Будь на его месте кто-нибудь другой, Шарп не преминул бы ехидно пройтись по поводу такого пристального разглядывания, да так, что неудачник почел бы за благо забыть о встрече на глухой тропочке. Но перед ним был не какой-нибудь богатенький сопляк. Это был генерал. И не просто генерал. Сэр Артур.
- Не хочу простыть, сэр, - просто ответил Ричард, надеясь, что объяснение покажется Уэлсли достаточно правдоподобным. И вполне объясняющим причину его вида.
Внезапно Шарп разозлился на генерала и самого себя за поспешные оправдания. Да что, в самом деле, за глупости? За неподобающий вид не вешают и не расстреливают. Во всяком случае, офицеров.
- Шарп, спору нет, простота – это замечательно, - в резком голосе генерала явственно слышались нотки человека, доведенного до последнего градуса, - но мне надоели жалобы местных блюстителей нравов на то, что привычка моих солдат и офицеров купаться в… эээ… натуральном виде, - по лицу Уэлсли скользнула странная гримаса, похожая на сдержанный зевок, - дурно влияет на нравственность девиц.
Ричард чуть было не подавился совершенно понятным, но неуместным смехом, однако выражение лица сэра Артура лучше всяких слов говорило, что он не видит в абсурдной ситуации ничего хоть сколько-нибудь веселого.
- Как офицер будьте добры подать пример нижним чинам, - жестко подвел итог Уэлсли и тронул коня, давая понять, что разговор окончен.
Шарп задумчиво почесал подбородок, провожая взглядом очень прямую спину генерала. Сказано тоном приказа. Ричард вздохнул и с отвращением натянул на себя влажные шмотки. Ему всегда хотелось, чтобы Уэлсли его похвалил. Или хотя бы остался им доволен. Пусть даже не подаст вида. Господи, да Ричард Шарп исполнит любой его приказ, даже если сэр Артур об этом никогда не узнает!
Иногда Шарп злился на себя за это странное отношение к генералу. С чего бы вдруг ему, сыну шлюхи из лондонских трущоб, лезть из кожи вон ради холеного носатого аристократа?
+++
Солнце палило немилосердно. Разомлевшие от жары стрелки расположились в реденькой тени чахлых акаций. Всего в каких-то трех ярдах от них заманчиво поблескивала серебром небольшая речонка. Снять бы раскаленный мундир и окунуться… но неподалеку на другом берегу полоскали белье местные женщины, а приказ был весьма строгий и недвусмысленный. Запрет делал желание искупаться совсем уж нестерпимым.
Шарп измаялся не меньше солдат и успел десяток раз замысловато проклясть последними словами тот день, когда после дождя встретился на тропинке с дошедшим до точки Уэлсли. Видимо, его полуголый вид стал последней каплей. Генерал не выдержал – и отдал злополучный приказ. А теперь будь добр, подавай пример нижним чинам. Ричард зло утер вспотевшее лицо рукавом.
- Искупаться бы,.. – шумно вздохнул Харпер, высказывая общее желание, - сэр, может, потихоньку?
Ричард довольно успешно притворился глухим. По крайней мере, этому нехитрому приему он у офицеров научился.
- Оставь. Ему Нос приказал.
Пусть. Пусть стрелки лучше клянут генерала. Он-то что? Так, последнее звено. Ему самому приказали…
А что ему приказали? Мысли, до сих пор неторопливо ползшие в затуманенной жарой и раздражением голове, неожиданно изменили направление и понеслись бешеным галопом, как закусившие удила кони. Приказали не купаться в… как же там Уэлсли выразился?.. в натуральном виде. Чтобы не страдала чья-то там добродетель. Лично Ричард очень сильно сомневался, что такими мерами можно уберечь хоть чью-то нравственность. Если уж на то пошло, то над ее сокрушением куда основательнее потрудились и офицеры, и солдаты – и не простым купанием в речке, а в палатках и на соломе в закутах. Ричард почувствовал, как губы сами собой разъезжаются в ехидной улыбочке. Сэр Артур, конечно, взбеленится, когда узнает, но тут уж он сам виноват. Шарп поднялся на ноги.
- Приказывали только не купаться голяком. Об остальном речи не было! Понятно? – и, подавая пример, плюхнулся в воду прямо в форме.
Стрелки на мгновение замерли, оторопев. Потом, сполна оценив ситуацию, с прибаутками и хохотом устремились к воде. Но насладиться купанием им, увы, было не суждено.
Услышав, что веселый гвалт на берегу смолк, Ричард обернулся, заметил небольшую кавалькаду и в очередной раз подивился чудесному таланту сэра Артура появляться в самые неподходящие моменты.
- Шарп? – в голосе Уэлсли звенел вековой лед, - что это значит?
Ричард тяжело вздохнул, стоя по пояс в воде. С похвалами на сей раз придется повременить… так что… если уж суждено быть повешенным за кражу коровы – почему бы не украсть еще и овцу? Терять все равно уже нечего… Он лихо отдал честь и, припомнив былые славные времена, гаркнул лучшим сержантским тоном:
- Согласно вашему приказу, сэр! Не купаюсь нагишом, чтобы не смущать…
Договорить ему не удалось. Не выдержал один из сопровождавших Уэлсли адъютантов. Секунду молоденький офицер кусал губы, честно пытаясь сохранить самообладание, но недвусмысленное фырканье все-таки прорвалось.
Шарп замер навытяжку, глядя перед собой. Опять он выглядит шутом гороховым для этих лощеных джентльменов… Чувствовал себя Ричард не лучше, чем на том памятном трибунале, приговорившем его к заведомо смертельной порке. Краем глаза он заметил, что Лоуфорд, тоже сопровождающий генерала, старательно рассматривает легчайшие облачка на небе, отчаянно давясь беззвучным смехом. Надо отдать должное – получалось у него намного лучше, чем у бедняги лейтенанта…
Что на самом деле чувствовал генерал, чей приказ только что самым бессовестным образом прилюдно вывернули наизнанку, для всех навеки осталось загадкой – на лице Уэлсли не дрогнул ни единый мускул. Хотя вполне возможно, что больше всего в эту минуту ему хотелось собственноручно стереть наглеца в порошок. Но демонстрировать суровую серьезность в такой ситуации было бы по меньшей мере нелепо.
- Полагаю, шарф вы не сняли, дабы оградить святость чинопочитания?
У Ричарда словно гора с плеч свалилась. Разноса не будет. По крайней мере, сейчас.
- Сэр, я не знал, до каких пределов…
На губах Уэлсли зазмеилась коварная улыбка.
- Продолжайте, Шарп. Сапоги можете снять, думаю, это зрелище не смутит местных красавиц. Но вашему мундиру это купание только на пользу.
Ах ты, язва! По толпе стрелков прошелестел сдержанный смех. Ричарда обдало волной жара. Генерал отыгрался-таки за его выходку. Причем так, что крыть нечем. Уэлсли еще раз смерил взглядом мокрого стрелка, и его улыбка стала более явной. И мстительной.
Стрелки с гвалтом горохом посыпались в воду. Шарп смотрел вслед небольшой кавалькаде, чувствуя себя немного неловко. Стоило ли оно того? Хотел же щелкнуть генерала по его длинному носу, так что теперь жалеть, ведь все вполне удалось. Не удалось другое, на что он надеялся, спешно натягивая на себя мокрые вещи на безлюдной тропинке и усердно потея эти несколько дней…
Лоуфорд, следовавший за Уэлсли, обернулся в седле и послал Шарпу лукавую улыбку. Ричард вздохнул и побрел к берегу. Купаться ему почему-то расхотелось.

---

Подсчет потерь продолжается

Помимо фиков и рассказов пропали две статьи и все лекции для школы мужества. В том числе и посвященная дню Победы. И что мне теперь делать? Как я посмотрю в глаза полковнику? И что за детский лепет выдам в свое оправдание? "Простите, Игорь Серафимович, брат случайно все удалил?"
Что мне делать?

@настроение: истерика. Пока тихая...

---

Не одно, так другое...

Пустила козла в огород брата за компьютер...
Если в двух словах - пропали все мои рукописи. Все! Он умудрился их случайно удалить...
Слава богу, я сначала пишу на бумаге...

@музыка: похоронный марш

@настроение: траурное...

---

Буду краток

Аврал закончен. Я пьян.

@настроение: ик!

---

Это от усталости.

Просто от усталости. Иначе с чего бы так рваться из-за какого-то разговора? Глупо, как глупо, господи... ведь это даже не полноценный разговор, а так, несколько фраз без всякой задней мысли. Да что такое на меня нашло?
Хоть счет предъявляй за невольно причиненное беспокойство, честное слово. Не смешно, понимаю...

---

Счастье осознания

Осталось два дня. Ура!
С каждым днем все сложнее и сложнее. Утром трезвонит будильник – и вместо того, чтобы дать ему по голове и выключить, я с тихим стоном ползу поглубже в подушки в неясной надежде, что произойдет что-то такое, что спасет от неизбежного. Самое острое желание – послать все куда подальше. Хотя бы на пять минут. Но прекрасно знаю, во что выльются эти пять минут, а потому, пристыдив себя памятью прадеда-ветерана двух мировых войн, выдергиваю тушку из такого уютного тепла постельки и пинком отправляю ее в сторону ванной. Что? Зарядка? Господи, о чем вы? Тело притворяется дрожащей тряпочкой и отказывается повиноваться при одной только мысли о какой-то нагрузке, превышающей подъем чашки кофе.
Но через два дня, ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ все это закончится!!!

@музыка: самая бравурная

@настроение: Слава Богу!!!

---

Цепануло...

Когда на то нет божьего участья,
Как ни страдай она, любя, -
Душа, увы, не выстрадает счастья,
Но может выстрадать себя...
И разговор этот недавний... разворошил что-то такое, о чем обычно стараюсь не думать, и теперь никак не могу успокоиться. Весна, усталость или что-то еще?
Нет, так курить я точно не брошу...

---

Нам 71 год!

Сегодня ровно 71 год, как нашему населенному пункту официально присвоено название города. Хотя история намного древнее. Земли принадлежали еще Марфе Борецкой (знаменитой Марфе Посаднице), первое упоминание в Ростовской летописи, монастырь сожгли шведы в Смутное время, в Крымскую войну утопили английский десант и именно через нас эвакуировали дипломатический корпус в Гражданскую... кстати, тогда был утоплен еще один английский десант...

---

Мнение романтика

Прошлой ночью не спалось по болезни, разбирала библиотеку. Вот за что зацепилась взглядом в собрании сочинений Герцена: «Я не могу равнодушно пройти мимо гравюры, представляющей встречу Веллингтона с Блюхером в минуту победы при Ватерлоо; я долго смотрю на нее всякий раз, и всякий раз внутри груди делается холодно и страшно… /…./Они… приветствуют радостно друг друга; и как им не радоваться? Они только что своротили историю с большой дороги по самую ступицу в грязь, - в такую грязь, из которой ее в полвека не вытащат… Дело на рассвете… Европа еще спала в это время и не знала, что судьбы ее переменились…»
Спорное утверждение, на мой взгляд, но что возьмешь с романтика?

@темы: спорное

---

Нет, со спиной что-то явно не то. Не может она столько времени болеть. Похоже, я приложилась сильнее, чем думала. Или просто неудачно.
Когда кончится аврал, надо будет сходить на снимки. Не загреметь бы в больницу...

@настроение: тревожное...

---

Люди, жившие до появления и широкого распространения телефона, кое в чем были счастливее нас. Они могли смыться от нежно любимой родни и общаться на бумаге - письмо в месяц, не более. Им никто не обрывал провода, они не слышали этого голоса...

---

Глава четвертая. Начало.

Пользуясь тем, что шефы на Шри-Ланке, таскаю ноут на работу...
Глава четвертая.
Воданкур проснулся от мягкого толчка в бок. Выдернутый из сладкой истомы, он не сразу понял, что именно его разбудило и почему он лежит на широкой мягкой постели, а не в своей палатке на походной койке. В комнате было темно, пахло резковатыми терпкими духами и вином.
- Прости, Луи… не хотела тебя будить…
Тихий женский смех поставил все на свои места. Вчера вечером к нему подошла Агата. Женщина, которая сама себя называла мадам Леро. Правда, не всех убеждали ее заверения, что она когда-то была замужем, и только полное разорение мужа заставило ее ступить на этот скользкий путь. Не все даже были уверены, что ее действительно зовут именно Агата - впрочем, это мало кого интересовало. Довольно пикантная, еще молодая не истасканная дамочка вполне определенной морали, путалась исключительно с офицерами. К Воданкуру она обратилась якобы за советом, но призывные взгляды, которыми женщина одаривала майора, не оставляли сомнений в ее истинных намерениях. Несомненно, майор должен был оказаться самым крупным уловом на настоящий момент, если верить курсирующим в лагере сплетням. Вполне могло статься, что Агата решила стать женщиной одного офицера. Найти себе постоянного покровителя, как и большинство таких дам, и остановила свой выбор на нем. Обычно объектами симпатии куртизанок становились офицеры состоятельные, в достаточно высоких чинах, и, по возможности, не уроды. Воданкур не стал изображать из себя ярого поборника морали. В конце концов, Агата была достаточно привлекательна, лагерную скуку следовало чем-то разбавить, а инстинкты здорового молодого мужчины требовали удовлетворения. Поскольку Воданкур был свободен, им не пришлось ютиться в его палатке на узкой койке – они смогли со всеми возможными удобствами расположиться в пустующем домике в предместье, который Агата заняла, пользуясь покровительством офицеров.
Сейчас она сидела на краю кровати, натягивая сорочку. Видимо, вставая, она случайно задела Воданкура, и тем самым разбедила его. Молодой человек приподнялся на локте.
- Ты куда?
- Неужели ревнуешь? – Агата кокетливо наклонила голову к плечу. В темноте было плохо видно ее лицо, но по голосу он понял, что женщина улыбается.
Если бы кто-то другой сказал Воданкуру, что он ревнует куртизанку только потому, что провел с ней ночь, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Удивляло и настораживало поведение Агаты. Куда до света могла собираться одинокая женщина? Воданкур решил тщательнее проверить свои вещи. Не хотелось бы быть обобранным шустрой девицей и стать всеобщим посмешищем.
- Я полагал, женщины любят поспать.
- Хотела немного привести себя в порядок. Не люблю показываться утром мужчине заспанной и нечесаной. А офицеры имеют обыкновение просыпаться рано…
Бархатная темнота ночи за окнами уже начала синеть. Значит, и правда скоро утро. Пытаться уснуть снова не имеет смысла, только будешь чувствовать себя еще более разбитым. Воданкур взял женщину за руку и осторожно потянул на себя.
- Иди ко мне, Агата.
- Как же вы ненасытны, господин майор,.. – Агата засмеялась низким тихим смехом и, не сопротивляясь, упала ему на грудь, ласкаясь, потерлась щекой, как кошка, - можешь приходить ко мне в любое время, когда будешь свободен… только не забывай предупредить загодя, чтобы не вышло скандала.
Воданкур усмехнулся в темноту, запуская пальцы в густые теплые волосы. Самому ему бы в и голову не пришло скандалить из-за женщины, подобной Агате. Однако некоторые молодые офицеры склонны относиться к таким связям куда более серьезно – дело порой заканчивалось совсем нешуточными ссорами, вплоть до поединков. Воданкур же полагал, что для сохранения душевного равновесия ему вполне достаточно просто не знать, с кем именно приходится делить благосклонность куртизанки.
+++
Беленые известковым молоком стены придавали довольно скромным домикам более веселый вид. Солнце еще не успело подняться высоко, и их белизна пока не стала ослепительной, заставляющей болезненно щурить глаза. Впрочем, неустроенность военного времени не обошла эти места стороной – кое-где побелка потемнела, а местами и просто осыпалась, указывая на настоятельную необходимость ремонта.
Воданкур еще раз подтянул и без того идеально натянутые перчатки (привычный жест, над которым втихомолку посмеивались солдаты) и рассеянно огляделся по сторонам. Улочки предместья в ранний час казались вымершими, поэтому каждый прохожий невольно обращал на себя внимание. Пожилой священник с постным лицом, сопровождаемый звонящим в колокольчик молоденьким служкой, спешащий к умирающему, одарил высокого щеголеватого офицера кислым взглядом. Французский безбожник и не подумал опуститься на колени, дабы выказать подобающее уважение его сану. Габачо, чего еще ждать от них, казнивших миропомазанного монарха и держащих под арестом наместника Божьего… какие беды еще будет угодно Господу ниспослать во испытание несчастной стране?
Майор быстро шел по узеньким улочкам. У перекрестка перед часовней он посторонился, чтобы удобнее разойтись с молочницей, еще не старой, но потрясающе некрасивой женщиной – настолько, что она могла бы одна спокойно проследовать через расположение целой армии, не особо опасаясь за свою добродетель, - и тут его взгляд упал на невысокого щуплого человека, вышедшего из одного из домов. Чуть ленивое спокойствие, в котором Воданкур покинул Агату, словно испарилось.
Антонио Васкеллос, если это действительно его имя. Один из проводников, которые завели полк в едва не ставшую смертельной ловушку. Воданкур искренне надеялся, что предатель не выжил, подобно своему глухонемому приятелю… точнее, притворявшемуся глухонемым, пока Ранже не разрядил в него пистолет. Что ему не довелось порадоваться пусть неполному, но успеху своей затеи. И вот он здесь, живой и здоровый…
Первым желанием было нагнать испанца и рубануть саблей, заставив заплатить сразу за все. Но Воданкур крайне редко следовал своим порывам. Молодой человек задумчиво погладил эфес сабли. Нет, пожалуй, не стоит так мараться. Пусть Васкеллос и бандит, десять раз заслуживший даже не пулю, обычную веревку – наверняка на его совести не только их полк, - его следует для начала судить. Проследовать за Васкеллосом? Нет, герильяс может узнать его, а это наверняка спугнет мерзавца. Воданкур сжал зубы, понимая, что никогда не простит себя, если Васкеллос избежит смерти. Пожалуй, достаточно просто запомнить дом, из которого тот вышел. А солдаты, когда узнают, что Васкеллос в городе, перетряхнут все окрестности, горя желанием поквитаться за кровавую баню, гибель товарищей и многодневный мучительный марш.
Мысли, что он мог обознаться, не возникало. Воданкур всегда вполне законно гордился хорошей памятью на лица. А уж этого человека не забыл бы никогда. Именно это он и ответил Дюшатле на вопрос, не могло ли его ввести в заблуждение случайное сходство.
- Значит, вы полностью уверены,.. – зачем-то повторил полковник.
- Да, - косые взгляды Дюшатле действовали на нервы. На что он пытается намекнуть? Что его помощник после бурно проведенной ночи был не вполне трезв или не слишком хорошо соображал по причине усталости?
- Если вы не ошиблись, то это чертовски хорошо. Хоть что-то полезное в том, что торчим в этой дыре.
Дюшатле угнетала необходимость безвылазного сидения в заштатном испанском городишке только для того, чтобы обеспечивать безопасность ведущей во Францию дороги. Раздражала сама эта странная война, где неприятелем была не армия, а неистребимые банды оборванцев, появляющиеся в самых неожиданных местах, и их союзнички-англичане, вечно норовящие сунуть свои длинные носы куда не надо. Был неприятен этот чопорный сухарь-майор, Морис Дюшатле вообще никогда не любил аристократов и не доверял им. Впрочем, неприязнь к Воданкуру имела очень короткую историю, возникнув в тот момент, когда Дюшатле почувствовал, что от майора пахнет духами Агаты, на которую он сам имел определенные виды. Но ссориться со своим помощником из-за потаскушки, пусть даже и на удивление хорошенькой для такой дыры, было бы смешно и глупо, и это еще больше раздражало полковника.

@темы: Долгий путь

---

Послепраздничное

А ведь весна все-таки пришла…
Сегодня была разбужена гвалтом чаек за окном. Люблю, если честно, этих наглых горластых птиц… Прилетели ночью, а это значит – весна. И столбик термометра наконец выбрался выше нуля (до майского похолодания, но тем не менее…). Скоро, уже через считанные дни пойдет лед на реке и на заливе, жалко, что в этом году не смогу посмотреть, зрелище того стоит. Но когда аврал закончится, в первый же выходной, послав всех к чертям, пойду на Монастырский Наволок – кормить чаек, как мы ходили с дедом, когда я еще в школе училась.
Второй день испытываю совершенно несвойственное мне ощущение полного спокойного довольства жизнью вообще и собой в частности. Такое состояние глупого счастья, знаете? Может, от подаренного вчера от школы мужества букета белых гвоздик. Да, я люблю гвоздики, хотя сейчас это едва ли не моветон. Люблю их запах. Скажете, не пахнут? Я тоже так думала. Но как-то мне их принесли в больницу во время особенно долгого там заточения… и там я впервые почувствовала – пахнут. Очень тонко и нежно, почти неуловимо.
А еще на работе мне подарили плюшевого медведя размером в половину меня. Сбылась мечта. Дурацкая, еще с девятилетнего возраста – получен в подарок бежевый плюшевый медведь с доброй мордочкой и красным бантом на шее. Когда-то давно за чаем говорили о несбывшихся детских мечтах, вот кто-то из девчонок и запомнил... и не поленились ведь найти… И пусть это что-то несерьезное и непрактичное, как и букет цветов, что-то такое, что ты сама себе уж точно никогда не купишь. Пусть. Не всегда же быть взрослой и серьезной.